Лирика участников форума

В пустом отсеке тишина.
Сияет одинокая луна.
Тобою я оплетена,
А без тебя лишь пустота.

Нас охраняет темнота,
Вся позабыта суета.
Сияет одинокая луна,
А нас сжигает страсть дотла.

Объятья сильных нежных рук,
Подобны сладостной из мук.
Я здесь,сейчас и вся на раз
Горю в огне прекрасных глаз.

Быть может,это все мечта?
Ответь,мой милый храбрый рла.
Ты лишь смеялся мне в глаза
И говорил:"Ты влюблена".

И вот уж брезжится рассвет
В сиянье исчезающих комет.
А мы с тобой,как в полусне,
В пустом отсеке...В тишине....

Охоты разными путями вели меня сквозь месть к тебе.
Я шёл своей дорогой дальней, не ведая, что ждёт во мгле.
За поворотом, где-то в тайном запретном лагере судьбы,
Богиня ваша властною рукою вязала нам любви узлы.

Тебя я встретил меж павших жертв - запретный плод моих мечтаний,
Я наблюдал и долго ждал, ловя момент твоих скитаний.
От сожжённых поселений, до лесов, пустынных прерий -
Ты была совсем одна. Он не вспомнил про тебя...

Сердце сжалось в исступлении, жажде взять мою Глой-Тэй!
Недостоин крошки Рино, низкий и безмозглый квей!
Не смотри на то, что я из враждующих племён.
Я тобою, ши моя, словно к'нтлипом опьянён.
Красотою, мощью, силой раз и навсегда пленён.

Будь моей, не жди расправы,
Отзову я гнусных псов.
И укрыв от Величавых (Элдеров)
Дарую тысячи голов.
Трофеи ты, прошу, прими,
И с ними сердце забери -
Не бьётся больше без тебя,
Глой-тэй, избранница моя.

Я за тобою робко наблюдаю,
За каждый выпадом ударом.
С своим желанием с трудом я совладаю,
Охваченная я уже пожаром.

Я созерцаю каждое движенье,
Запоминаю,будто сон.
Моей души ты наважденье,
К тебе готова на поклон.

Не в силах больше взгляда оторвать,
Я мысленно тебя касаюсь,
Но не посмею от тренировки отвлекать,
Тобой все больше восхищаюсь.

Себе в воображении рисую,
Как я коснусь могучих рук,
Как нежность я свою дарую,
Как исчезает все вокруг.

Представляю,как на спине могучей
Пальцем вывожу узор,
И страсть своей стихией жгучей
Мне исполняет приговор.

Я представляю,как касаюсь
Твоих щетинок на груди,
Как нежно я рукою опускаюсь...
Хочу с тобой я затеряться до зари.

Запоминаю каждое движенье,
Они опасны и быстры.
Несут врагам всем пораженье,
Стремительно,и все они уже мертвы.

За взмахом взмах,
Удар и новый поворот,
Ты,словно,на крылах,
И предрешен уже исход.

Я вижу,свое ты имя получил не зря,
Ты исполняешь с саблей танец.
Ты,словно,светлая заря
Мне душу светом наполняешь.

За тренировкой тихо наблюдаю,
Прости,что притаилась у колонн.
Тебе стихи и душу посвящаю,
Отныне,ты навечно мой закон.

Уманка,глупая,простая...
О чем же я теперь мечтаю?
В своем забвении витая,
Тебе судьбу свою вверяю!

Я жду тебя в ночи.
Моя душа огнем горит.
Лишь свечки догорающей лучи
Мне успокоится велит.

Сейчас ты где-то на охоте.
Я в одиночестве сижу.
Все мысли будто бы в дремоте,
Придешь,я сразу расскажу.

Я расскажу о том,как дорожу,
Как каждый раз я умираю,
Себя терзаньем извожу
И твое имя повторяю.

Мне страх кует свои оковы,
А вдруг ты больше не придешь?
Сильней спираются засовы,
Но верю,знаю-не умрешь.

Часы мне тянутся годами,
А страх сильней сжимает грудь
И вьется черными клубами,
Не позволяет мне вздохнуть.

Сильней растет моя гроза,
Свою молитву повторяю,
А слезы застят мне глаза,
Но прочь все мысли отгоняю.

Но вот,пришло спасенье.
Неслышно отворилась дверь.
Прости мое мне дерзновенье,
Когда-нибудь пройдет мой страх потерь.

Ты как всегда смеешься,шутишь,
Как будто все это лишь сон,
Мою ты нежность вновь разбудишь,
А страх оставлю на потом.

Вы бываете ласковы редко, но всё-же
ожидание сладкое лучше, чем боль.
И в томлении сладостном самка на ложе
от желанья сгорит, оставаясь собой.

Мой Хозяин, вы ласковы снова со мною.
Посадив на колени и властно обняв,
не желаете вы одарить меня болью -
расстегнули ошейник, лишь цепь с меня сняв...

Вами движут инстинкты. И мной они тоже.
Я воспользуюсь тем, что природа дала.
Прижимаясь же сладко к чешуйчатой коже,
так хочу подобрать вам нежнее слова.

Но вы слов не поймете. Хочу научиться:
говорить, чтоб науду могли понимать...
Чтоб возможность иметь хоть бы с кем поделиться...
И о рабской любви своей вам рассказать.

Ваш горячий язык и мандибул касанье.
Дарит томную сладость легонький укус.
Мне не больно и счастлива я только с Вами.
И любовь для меня - это счастье, не груз.

Своей властью над самкой, игрой наслаждаясь
Вы сжимаете жвала, целуя в засос.
И нет разницы что моя раса другая.
Я давно схоронила тот глупый вопрос...

Я не знаю иного - есть только Хозяин!
Как быть с уманом? - мне интересно порой.
И вопрос этот жизнь без ответа оставит.
Я забуду вопрос, увлекаясь игрой.

Не поверю, что вещь есть пленительней, слаще,
чем наудовский щекотливый язык.
Вы в последнее время облизывать чаще
стали самку пленённую. Может привык?

Таким образом Вы наслаждаетесь властью.
Я не строю иллюзий и ложных надежд.
Но лаская губами клыки вашей пасти,
я о страхах забуду. Инстинкт берет верх!

Вы за шею кусать меня любите властно.
Ощущаете где уязвимость моя.
И я ваших клыков не боюсь. Мне не страшно.
Ведь зачем огорчать себя чем-то за зря?

Одним лишь взглядом вызывая уваженье,
неторопливой поступью шагая,
не предаёте самке умана значенье,
но чувствуя, как кровь её играет.

Ваши глаза напоминают мне о доме.
О той далёкой, мной покинутой планете.
Когда свой взгляд остановив на небосклоне
смотрела в даль, словно была одна на этом свете...

Ваш необычный флегматический характер
так выделяет вас среди других самцов.
Вы так мудры! И импульсивно, как соната
волненье чувств не уместить мне в паре слов.

Не подхожу к вам близко и волнуюсь.
Не улетучилась чтоб скромность насовсем.
А так мне хочется прижаться к вам, целуясь,
Что жар румянца выступает на щеке...

Хочу прижаться к синеватой тёмной коже,
щетину на плечах украдкою ласкать...
И насладиться страстью на яутском ложе.
Чтоб этот день потом с тоскою вспоминать.

Пропала скромность. Взял инстинкт свою победу.
Я долго думала как можно соблазнить
Охотника. "Начать мне с ним беседу?" -
Не вариант. Идею лучше раздобыть!

Прохаживаясь мимо, незаметно.
Одетая вся в легкой ткани шелк,
перешагну черту всех видимых запретов!
Инстинктами мой разум оглушен.

Привлечь внимание стараясь, вдруг "случайно"
я обранила ткани край, движеньем вниз...
И обнажился самки стан повыше талии.
Таков был глупый возмутительный каприз.

Но разве Элдер станет на приманку
как дичь бежать? Да незатейливый капкан...
Лишь отбирают время легкомысленные самки,
чей разум опоил влечения дурман.

Вы только молча покачали головою.
Ни слова не сказав, лишь промолчав в ответ.
И отвернувшись, вновь не тронутый игрою,
ушли в другой, что по соседству был отсек.

Я снова повязала ткань, как это нужно.
Обиды нет. Лишь сожаления чуть-чуть.
Да, получать отказы может грустно.
Здесь никого и никогда не обмануть...

Пойду одна пустым я коридором.
К себе, подумать о поступке. Может зря
пыталась соблазнить. Себя укором
терзая даже за угол зайдя.

Одно волнует меня больше остального:
как и когда я измениться так могла?
Когда успела докатиться до такого?
Но лишь улыбкой тут же мысли прогнала.

Я не помню подробностей прошлого дня
и не помню совсем как я здесь оказалась...
Как в дурмане в тот миг ощущала себя,
когда пальцы с когтями ко мне прикасались.

Я не видела раньше столь крупных самцов!
Ты совсем не яутжа, припомню названье...
И чтоб выразить чувства, не знала я слов.
Что сказать тебе? И предпочла лишь молчанье.

Лишь опомнившись, тут же вскочила на ноги,
отступила на шаг, а потом и на два.
И взыграла тогда моя суть недотроги,
Испугалась желаний природных самца.

Ощущая спиною прохладную стену,
поняла, что мне дальше пути-хода нет.
Не сбежать, не найти себе сразу замену.
Мы похоже одни. Что-же нужно тебе?

Я закрыла руками лицо отвернувшись,
ощущая с собой совсем рядом самца.
Через миг лишь берсеркера взглядом коснувшись,
подтвердились догадки, я всё поняла.

Как прекрасен самец! Но он грубый берсеркер.
Что останется после любовной игры
от той уманки, ведь так слабы человеки!
А здесь когти берсеркера, сила, клыки...

Ошибиться приятно бывает порою.
Аккуратность прочувствовала в тех руках,
лишь самец осторожно поднял над землёю,
меня и прижал к себе, зная про страх.

И в объятиях к мышцам рельефным касаясь,
когда легкая дрожь в моем теле прошла,
я прильнула к самцу больше не опасаясь.
Но сомнения тень никуда не ушла.

И потискав немного, даруя мне ласку,
горячий дав след, по щеке язычок
раздвоенный, сильный. Спокойно и сладко
щекотливые кончики гладят плечо...

И я к коже чешуйчатой, словно змеиной
прижимаясь почувствовала лишь восторг!
Распустив язычок, приласкаю ревниво,
и себе чтоб поймать вашей страсти поток.

Кто такой ты? Совсем я не знаю тебя.
И хотелось соврать-бы, но тело
и сейчас, как всегда подводило меня,
выдавая желание в целом...

Выдаёт. Мне не скрыть искры жгучей огня,
что по телу, как ток, согревает.
Будь моим королём. Так возьми же меня!
Это нужно обоим нам. Знаю.

Сколько жадности, воин! Иль самочек нет,
что всю страсть на меня излить хочешь?
Распаливши желанье как угли в огне,
ты мне даришь романтику ночи...

Ты - огонь воплощённый! Ты - жгучая страсть!
Твоё сердце как жерло вулкана!
О, берсеркер горячий, мой мир перекрась!
Но тебя мне ласкать как-то странно...

Не привыкла я к особям вида такого.
И вкусить твоей страсти - экзотики дар!
Так бери меня, жаркий берсеркер! И снова,
отдавая свой пылкий и сладостный жар!

Я взгляну в золотые глаза.
Красотою янтарного блеска
выражают безмолвно слова,
что любой будут самочке лестны.

В них медовая сладость и страсть,
что в груди затаилась. Желанье
отбирает у разума власть.
Своё сердце никто не поранит.

Красотой благородства и силы
наделен ты, самец белокожий.
Устоять пред тобою не в силах
никакая из самок, похоже...

О, вожак-сердцеед, как хитёр ты!
Чуешь слабости самок, как знать?
И пусть чувства все прежние стёрты,
об одном не хочу забывать:

Соблазняешь ты множество самок,
только сердце свое ты отдал
лишь одной. Но нет правил и рамок,
где есть сладостной нежности дар.

Окруженная сладостной лаской
и вниманьем твоим завладев,
мы начнем нашей встречи завязку,
к кульминации чтобы успеть.

Белый сахар как буд-то бы кожа.
Как приятно тебя обнимать!
Пусть всегда мы быть вместе не сможем,
а лишь редко желанью внимать.

Ты возьми меня так, как брал многих.
Моя раса как раз на твой вкус.
И развратные и недотроги -
все сдавались от ласк твоих уст.

Опять сегодня ощущаю чувство счастья!
С предчувствием проснулась поутру.
Себе придумывала: "Чем таким заняться?"
В раздумии на ложе, на краю.

Всё изменилось после Вашего визита.
Не ожидала я подарка получить!
Мне дверь из комнаты всегда была закрыта.
Похоже это Вы решили изменить...

И на коленях необычный респиратор
рукою глажу, не решаюсь всё надеть.
Местами он покрыт как будто лаком.
Неужто жизнь мою изменит он теперь?

Мой Шекл, сегодня дали мне одежду.
Решили новую возможность даровать.
И за пределами отсека мне с надеждой
и полной грудью Вы позволили дышать.

К щеке прижав кусочек пёстрой ткани,
как будто тёплый ощущаю ветерок.
Ведь он подарен мне был лично Вами.
На ощупь словно мягкий лепесток.

Ещё не выходила за пределы,
но для чего подарки - поняла.
И если б я, Хозяин, была смелой -
уже б давно по коридору вольно шла.

Перешагнула я пороги всех сомнений.
Сомкнуты были респиратора застежки.
Его надела. Победило искушенье.
Ремень прижал чуть локоны прически.

Я обернулась тканью, чтоб покрыла
она меня от низа, до грудей.
Концы друг к другу крепко прикрепила,
тогда как не было других пока идей.

И сердце птичкой трепыхается в груди.
Я в нерешительности замерла. Волненье
и выбор: "оставаться, иль идти"
Но не дошло до дрожи, хоть, в коленях.

Я подошла к двери. Стою вплотную,
готовясь сделать в неизвестность первый шаг.
Неторопливо глажу я рукою
дверную кнопку. Что там - свет, или же мрак?...

Юная, израненная плоть -
Вожак тебя не пощадил.
Приказ был: плетью "уколоть".
Помощник юный твей пролил.

Терпел ты, стиснув крепко жвала,
Сжав кулаки, и не дыша,
А кровь зеленая бежала
По юной коже, не спеша.

Не понял он твоей тревоги,
Не принял он совет юнца.
От боли, уж, не держат ноги,
Но простоишь ты до конца.

И на Вождя ты не в обиде,
Хоть, боль от свежих ран сильна.
Ты наказание предвидел,
И насладился им сполна.

Несешь израненное тело,
От наказания устал.
Но можешь ты представить смело,
Что к Вожаку лишь ближе стал?

Кар'клей твой дело свое знает,
И преданность ему твоя важней.
Пусть молод ты, но, все же, понимаешь:
Не с лаской - с болью ты становишься сильней.

Кар'клей твой учит тебя строго,
На чин и возраст не взирает он.
Тебе подарит лучшую дорогу,
Где боль не повредит тебя со всех сторон.

Вожак тебя, отнюдь, не унижает,
Но мысль свою доводит до конца.
Мужчину, хоть и хищника, все шрамы украшают,
Пусть даже, на спине юнца.

Ты знаешь каждого, Вожак,
Кто за тобой идет по следу?
Не затаился, ли, там враг?
А может, в затылок дышит недруг?

Каков был жуткий твой кошмар?
Чего во власти ты боялся?
Быть может, с тыла коварный удар,
Чтоб сюррикен в спине остался?!

Ему ты верил! Доверял!
Ослеп от своего доверья!
А он, все время, промышлял
Пролить, хоть каплю, золотого твея!

Как смел в глаза тебе смотреть
И под твоим теплом ютиться?
Да, в порошок его стереть!
Предатель он! Завистливый убийца!

Но, не придется ликовать,
Ведь ставки были высоки.
Посмевший власти пожелать,
Бессмертный умер от твоей руки!

Кетану, плачу! Умоляю!
Не дай Кар'клею умереть!
Его спасения желаю!
Хочу в глаза его смотреть!

Кетану, лишь тебе молюсь я!
Прошу, не забирай Вождя!
Меня, покорную, да не лишай ты пульса!
Кар'клею умирать нельзя!

Мой Лунный Ангел, свое сердце
Кетану за тебя отдам, и
Прошу, живи! Позволь и мне погреться
Той мыслью, что ты снова с нами!

Сегодня в сон ты мой ворвался,
Лукаво глядя на меня.
И до утра со мной остался,
Всю ночь меня собой дразня.

То глаз златых с меня не сводишь,
То щелкаешь из темноты,
То в возбуждение приводишь
Мой разум, мысли и мечты.

Стоишь, и ждешь моих реакций,
Ехидно голову склоня.
Путем мыслительных вибраций
Все больше дразнишь ты меня.

Вожак мой, не томи мой разум,
Не будь коварным - подойди ко мне.
Возьми за талию, и сразу
Всем телом ты прижми к стене.

Готова ласкам я отдаться,
Любить и баловать тебя,
Горячей кожи прикасаться,
Кусать и целовать, любя,

И язычком пройтись по торсу,
Может, и ниже, коль позволишь,
А может быть, совсем без спроса
Любить я буду, против твоей воли.

От мыслей этих я сгораю,
Стараясь сохранить свой сон.
Мной овладеть я умоляю,
И громче будет слышен стон.

Огонь в моей душе пылает,
Тебя хочу скорей коснуться.
Но, вижу я, на улице светает,
Кар'клей, прошу, не дай проснуться!

Но, первые лучи коснулись стен,
И образ твой, уж скоро, растворится,
И пропадает златых глаз тот сладкий плен,
Но знаю, что захочешь вновь ты мне приснится...

В порыве страсти мечется душа!
В огне желаний плавно утопала!
Минуты счастья! Жизнь так хороша
Была, пока тебя не знала.

В моменты пламени кричала: " Я люблю!
Кроме тебя, мне никого не надо!"
Сейчас же, презираю сущность я свою,
Ведь, с губ срывалось имя "Одам-ан'де!"

Меня ласкает, не жалея свое время,
Уман, чья страсть ко мне сильна.
А рвется с губ моих признание Кар'клею
О том, что, лишь ему я душу отдала!

Все пламенеют ласки и объятия юнца,
Целует, гладит, ублажает, словно, Леди.
Глаза закрыв, я вижу лишь самца,
Чья кожа белая сияет в лунном свете.

И смотрят нежно карие глаза,
Полны тепла, и ласки, и заботы.
А из очей моих, же, потечет слеза
По золоту зрачков, стирающих невзгоды.

Прикосновенья мягких пальцев хороши,
Но эта нежность телу не годится.
Откликнись, Вождь, на зов моей души,
Позволь своим когтям мне в бедра впиться.

Мною владеет он. Все время. Без конца.
Меня наивно считает он своею.
Я спрячу душу, не покажу лица,
Владеть мной может, лишь, носитель твея.

"Люблю!" - воскликну я, краснея
В уманском нищем бытие.
Он не поймет, что жаждет кровь моя Кар'клея,
Не знает, что "люблю" сказала, Вождь, тебе!

Ты в сны мои врываешься все чаще,
Дразня мой разум и инстинкт лелея.
Мечты о теле белоснежном слаще,
Во тьме ночной я вновь зову Кар'клея.

Ты Лунный Ангел иль Свирепый Бог,
Иль Демон Обольщенья златоокий?
Сна моего переступив порог,
Ты сеешь чувство, что ко мне жестоко.

Нет! Ты, мой Ангел, не виновен!
Жестоким ты не будешь никогда!
И пусть в тебе живет Великий Волве,
Но, путешествие по снам - твоя игра.

Стоишь в тени, мурчанье издавая,
Зовешь к себе, но сам ко мне ни шагу.
А я лежу, за дерзость принимая
Твое спокойствие и верности отвагу.

Коснется лунный свет твоей прекрасной кожи,
Во тьме ночной, вдруг, загорится злато глаз.
Такая отдаленность меня сильней тревожит,
Боюсь, что не коснусь тебя. Как в первый раз,

Когда я руку осторожно потянула,
Чтоб жвала сильные нежно поласкать.
И в тот момент скоропостижно я проснулась,
Что сделала не так? Я не могу понять.

Кар'клей, любимый сильный Вождь!
Уйдешь ты утром, чтоб опять вернуться.
Может, когда-нибудь, ко мне ты подойдешь,
И к телу своему позволишь прикоснуться.

Сегодня ночь была особой,
Той, что так давно ждала.
На время умерли невзгоды,
И в сердце вновь зажглась звезда.

Мой Ангел, что-то ты сегодня
Уж слишком рано появился,
Лукаво смотришь исподлобья,
Где раньше нежный взгляд томился.

Мерцание белой кожи манит,
Глаза горят огнем желания.
Что происходит между нами?
Настал конец моим страданьям?

Моей душе, вдруг, стало жарко,
С себя одежду, я, снимая,
Опять не жду от тебя подарка,
Тайком и страстно лишь желая.

Но что случилось? Ты подходишь!
И мускус твой меня чарует.
Глаз золотых с меня не сводишь,
Внутри меня, же, все ликует.

Чем ближе ты, тем мне страшнее,
Волнениям, казалось, нет конца,
Сильнее я прижмусь к стене, в смятеньи,
Всем телом чувствуя самца.

Я, ведь, давно тебя хотела,
Рыдала и звала ночами.
Сейчас, касаясь смело тела,
Утробное ты издаешь рычанье.

От твоего прикосновенья,
Что шло от шеи до груди,
Пронзили голову виденья
И голос твой: "Я здесь, смотри!"

Сегодня крепко я заснула,
Все в этом мире позабыв.
А, пробудившись, ужаснулась,
Усталые глаза, на миг, открыв.

Холодный камень обжигает спину,
К тому же, я совсем раздета,
А надо мной, казавшись мнимым,
Ночное небо, где летают три планеты.

Знакомый звук - довольное урчанье -
Внезапно радует мой слух.
Едва восстановив сознание,
Ледяную слушаю я тьму.

Вокруг похоже все на храма очертанья,
Вот только своды стен не обрамляют потолок.
В ужасном холоде мое ускорилось дыхание,
О Боги! Найти бы теплый уголок!

Едва хотела я подняться,
Как прикоснулся ты ко мне.
Тепло руки велит поддаться,
Эмоциям, что кружат в голове.

При свете лун сияет твоя кожа,
И драгоценных глаз твоих приятен свет,
Моей душе становится тревожно,
В просторном храме никого уж больше нет.

Тепло руки немного расслабляет,
Щелчки мандибул приятно режут тишину,
Странные вибрации дразнят мое сознанье,
Сдержать огня порыва не могу.

Твой голос раздается, словно эхом,
В моей усталой, глупой голове.
Все кажется, что это лишь потеха -
Дразнить всех любящих уманок на Земле.

Ты говоришь, что боль навек пропала,
Твердишь ты о души свободе,
О том, чтобы теперь я привыкала
К храму и планетам в небосводе.

Ты наклонился, и поднял на руки
Мое холодное, дрожащее "ничто".
Пространство заглушают звуки,
Вожак! Не затаился ли там кто?

К груди прижавшись, слышу твое сердце,
Спокойно отбивающее ритм,
В твоих руках успела я согреться,
Кар'клей мой, что твоя душа хранит?

Зашли в большое помещенье,
Значительно теплее этот зал,
Все больше погружаюсь я в волненье,
А в голове бушует мыслей шквал.

Вот ложе, что давно ждала я,
Ночами призывая Вожака,
Меня ты опустил. Что будет - знаю.
О всех желаниях сказала мне твоя рука,

Что в тьме ночной меня согрела,
Снаружи, на ледяных камнях.
Сбылось, вдруг то, чего хотела,
В любовных, жарких, охотничьих сетях.

Этой ночью мы снова вместе,
Только встреча - не как всегда:
В этот раз в объятьях не тесно,
Просто скромно сидим у окна.

Тебя слегка удивляет,
Что не жажду вновь я тепла.
Боль ужасная душу терзает
От мыслей, что останусь одна.

Мой уман вернулся пораньше,
И заметил следы от когтей,
Без наигранности, и без фальши
Морально мне всыпал плетей.

Удар бывшей нежной руки
Оглушил на какое-то время.
Не избавится мне от тоски,
Что душу жалит, как змеи.

Не хватило уману воли,
Чтоб повторный удар занести,
Не выдержав от измены боли,
Поспешил навсегда уйти.

Вожак мой, ты не виновен!
Ведь сама я тебя звала.
Мой разум мне не покорен!
Получила я то, что ждала!

Ты сидишь, задумчиво смотришь,
Разобраться все хочешь в сомненьях,
Рукой про щеке проводишь,
Заставляя кануть в смятенье.

"Уман мой ушел" - говорю я,
И течет по лицу слеза.
Никогда, мой Вождь, не забуду,
Как зажглись тогда твои глаза.

Ты помнишь, Ангел, как заметил
Меня, стоявшую на крыше?
Тогда хотела, чтоб на белом свете
Обо мне никто не слышал.

Той ночью я пошла домой,
После рабочей долгой смены,
Хотела лишь придти живой
После непроизвольной той измены.

За мной шел парень, ускоряя
И без того огромный шаг,
Я побежала, замечая,
Что оказалась у него в руках.

Меня тащил он по дворам,
Снимая кофту на ходу,
Конца там не было слезам,
И мысли были, как в бреду.

Он был сильней. Я понимала,
Что участи не избежать,
Здесь был тупик, и я не знала,
Как от насильника сбежать.

Пыталась вскрикнуть я в мгновенье,
Когда уман в меня проник,
Но грубое руки прикосновение
Вмиг заглушило несчастный крик.

По бедрам кровь текла струей,
Без сил лежала на земле,
Не совладав совсем с собой,
Решила кануть в небытье.

Стою на крыше, летний ветер
Колышет длинную косу,
Красив закат, прекрасен вечер,
И манит так асфальт внизу.

Я на краю стою, решаясь
Шагнуть навстречу темноте,
Как вдруг теплом меня касаясь,
Ты прижимаешь меня к себе.

В руках могучих оказавшись,
Глаза к тебе я подняла,
По золоту зрачков тебя узнавши,
Душою снова ожила.

Уже не в первый раз за утро,
Я возвращаю славный дар.
Но одержим сегодня, будто,
Вновь подавая мне унтар.

Он отливает золотом,
Сверкая в солнечных лучах,
Но от металла веет холодом,
Что не найти в твоих глазах.

Не нужно, Вождь, твоих подарков,
К тому же, здесь ему нельзя
Остаться, лучше б обьятьев жарких
Ты подарил, рукой скользя

По юной тонкой бледной коже,
Царапая ее когтями.
Бог мой! Я, ведь, совсем ничтожна,
И не достойна быть перед глазами

Бога, упавшего на Землю,
Сошедшего с самой Луны.
Твоим словам, снова, не внемлю,
А ты опять твердишь: "Возьми!"

"Гуан-Тант'ер, забери подарок," -
Скажу тебе в который раз. -
"Одаривай ими науду самок,
А я хочу, лишь, блеска глаз,

Где золото теплом прольется,
Потоком бурным хлынет в кровь,
Где жажда близости проснется,
Где оживет моя Любовь!"

Смеешься, между пальцев прогоняя
Унтар, что для меня принес.
Опять протягиваешь, в краску вгоняя.
"Мой Рла! Не уж-то ты всерьез

Этим поступком озадачен?"
Опять не прикоснусь к подарку.
Мне взгляд твой больше значит,
Чем то, что даришь своим самкам.

Убрал его, прижал покрепче
К себе меня, пылающую,смело.
От золота зрачков мне стало легче,
Я снова для тебя. Тебе отдам я тело,

Что жаждет вновь твоих клыков.
Опять приму я плоти белоснежной дар.
Проснусь я днем, после пламенных оков.
Тебя уж нет, а на столе - златой унтар.

После долгой разлуки и жизни рутины,
Что меня засосала в реальность, как тина,
Услышала я, как кто-то тихо урчит...
Не сразу поняла, кто надо мною стоит...

"Проснулась?" - Грозно ты прорычал,
И с кровати осторожно за шею поднял.
И золото глаз твоих прожгло мою душу,
Тихий сон мой, как раньше, нарушив.

Меня осмотрел, тихо урчишь,
На кровать опустил и дальше стоишь.
По взгляду я вижу, что ты встрече рад,
И ты для меня - выше всяких наград.

Смотрю на тебя, улыбаясь от счастья.
Пришел мой Вожак... Пройдут все ненастья!
Вскочила, и крепко к тебе прижалась,
Еще никогда я не оставалась

Так много времени совсем одна...
Но вернула мне счастье луна!
Кар'клей, ты пришел, кожей маня,
А голос порождает все больше огня,

Что желанием разливается по сонному телу...
Как я давно быть с тобою хотела!
Мечта сбылась, ты меня обнимаешь,
Спину мою коготками ласкаешь...

"Я скучала Кар'клей," - скажу, голову поднимая,
А ты проурчал, что знаешь и все понимаешь.
Мы вышли с тобою на воздух ночной, как в тот раз,
Когда в Храме ты манил золотом своих глаз.

Всю ночь простоим. Я спрошу, как летал,
И сколько на этот раз миров повидал.
Ты снова прижмешь к себе уманку, что ждала...
Мой Бог, спасибо! Я, теперь, не одна!

Пройдя коготками по теплой спине,
От крепкой дремоты ты меня пробудил.
Не думаю я о потерянном сне,
Ведь, лучший из лучших меня посетил.

В ночной темноте, при свете луны,
Волшебно сияет белоснежная кожа.
В обители скромной с тобою одни,
И близость нашу никто не встревожит.

И жар от руки, что нагинату держала,
По хрупкому телу пройдется волной.
Прикосновеньями нежными ласкаю я жвала,
Млея от того, что сегодня ты мой.

Твой голос звучит, отражаясь желаньем,
Что разрядами тока внутри пронеслось.
Возбуждение одобрил ты стрекотаньем,
А с разумом моим что-то стряслось,

Будто, не скрыть от тебя мои мысли,
И своих жарких желаний не утаить,
Не запереть смысл моей умановской жизни:
Тебя, Одам-ан'де, желаю любить!

Глаза золотые все ближе и ближе,
Сбивается сердца предательски стук,
Не избежать мне мечтаний бесстыжих
В ласке и пламени охотничьих рук.

Прижмусь я к тебе, терпкий мускус вдыхая,
Послушаю сердце в могучей гуди,
Сила твоя меня снова пленяет,
Намекая, что вся ночь впереди.

На пол неслышно упали доспехи...
Тобой наслаждаюсь после долгой разлуки.
Заполнишь душевные за ночь прорехи,
И снова спасешь от одиночества муки...

Спасибо, Бог... Что снизошел на Землю
К одной из тех, что жаждала тепла.
Словам других, что душу режут, я не внемлю,
Ведь, преданное сердце тебе я отдала.

Спасибо, Бог... Что светом драгоценных глаз
Ты озарил мою измученную душу.
Тонуть в них я готова каждый раз,
Когда мой сон, нечаянно, ты рушишь.

Спасибо Бог... Что вновь и вновь приходишь,
Уманке глупенькой, все, радость принося,
Стоишь, и теплых глаз с меня не сводишь...
А пламенное сердце мое остановить нельзя.

Спасибо, Бог... За то, что голос твой утробный
Течет по венам, бурно прогоняя кровь.
Во всей Вселенной не сыскать тебе подобных...
Только тебе дарить готова я любовь!

Спасибо, Бог... За то, что рук твоих объятья
Оковами пленяют мое умановское тело.
И ни о ком другом не пожелаю знать я -
Я ласки Вожака любимого давно хотела.

Спасибо, Бог... За то, что кремовые когти
На теле бледном моем нашли себе покой.
Спасибо, ведь, в порыве страсти, мои ногти
Уйдут под кожу, что сияет под луной.

Спасибо, Бог... Я не устану, не перестану говорить,
Как сильно полюбила Альбиноса-Вожака.
Спасибо, что чуть-чуть себя позволил ты боготворить,
Что прикасается ко мне твоя охотничья рука.

Когда ты уходил, лишь солнце просыпалось,
А мантия твоя на плечах сильных качалась,
Закрались в душу чувства, что растерзали сердце:
А вдруг, ты не вернешься. Я не смогу согреться

Твоим охотничьим, пьянящим, словно виски,
Жаром, что был всегда так часто близко,
Что порождал во мне забытые все чувства,
Манил и звал к простейшему искусству.

Когда ты уходил, тебя я не звала опять.
Лишь раз за встречу могу я пожелать
Коснуться твоих мощных жвал и кожи,
А, иногда, и больше, если можешь

Позволить мне сей пламенный каприз души.
Раздастся рык твой в обжигающей тиши,
И в лунном свете возродишься, как из сна,
И, значит, не буду ночью я совсем одна.

Когда ты уходил, старалась я сдержаться,
Чтоб за тобой в ночи одурманено не гнаться.
Я знаю, что вернешься ты, порадовав урчаньем,
Но не могу я, все равно, смириться с расставаньем,

Которое отдастся в сознании пустотой,
И причинит опять мне колющую боль
Лишь от того, что рядом нет тебя.
Пройдут часы... Я позову тебя, любя.

Когда ты уходил, сверкнуло злато глаз,
Настраивая меня на продолженье каждый раз.
Ты говорил, что вскоре кончаться стенанья,
И не избежать мне за спиной утробного урчанья,

И снова просыпается от ночи лунный свет,
Твой образ там, где днем его, обычно, нет.
Надеюсь, Вождь, за грусть мою меня простил,
Когда заснула я... Когда ты уходил...